Самой большой радостью моего детства был тот день, когда мне подарили охотничье ружьё. Как благодарен я был своим родителям, не побоявшимся дать в руки тринадцатилетнему подростку огнестрельное оружие! Охота для меня в ту пору была заветной мечтой.
С робостью и благоговением входил я в таинственный и манящий лес, забывая, что в руках грозное оружие. Как трепетало детское сердце при виде замшелых пней и золотистых берёз! Как жадно вдыхал я терпкий запах опавших листьев! Как чутко прислушивался к невнятному шёпоту деревьев! Ведь я находился в храме Природы. И она, овладев душой, оградила меня от дурных увлечений и наклонностей. Пороки, опасные для неокрепшей юной человеческой души, отступили, и я пошёл по жизни с неизменной горячей любовью к природе и охоте. Немало времени пробродил по перелескам и болотам, прежде чем добыл первого зайца, первую утку.
Охотничий трофей, конечно, радовал и наполнял сердце гордостью, но это чувство не было главным. Главное – воля среди полей, лесных просторов! Между истинными охотниками редко встретишь преступника. Помните, как писал М.Пришвин: «…охотник отведёт свою душу на птице, на звере, а к людям явится добрым. И это уж, правда, что огромное большинство охотников – люди не злобные и часто даже душевно внимательные». Глубоко убеждён, что охота не ужесточает человеческое сердце, а делает его отзывчивым не только на страдания животных, но и человека. Как я расстраивался, как печалился при виде подранка! И это было не ханжество, не лицемерие. Добывая животных, я не переносил их мучений и всегда корил себя, если их жизнь не угасала мгновенно. Любование красотой добытого фазана или соболя так же естественно, как любование собольим или каракулевым манто, хотя мы прекрасно сознаём, как жестоко умерщвлялись те, с кого были сняты шкурки.
Пришла пора подумать о высшем образовании, и хотя сперва я поступил в Бауманский инженерный институт, но вскоре перешёл в пушно-меховой на охотоведческий факультет. Этот выбор был сделан по призванию, а призвание возникло благодаря охоте. Доселе я вращался в кругу спортивной охоты, и поэтому такой выбор профессии был непонятен моим близким. Московский институт пушно-мехового хозяйства, в котором преподавали такие учёные, как Н.Дубинин, П.Мантейфель, П.Петряев, С.Боголюбский, был замечательным высшим учебным заведением. В нём я приступил к изучению древнейшей профессии человечества – промысловой охоты, которая для многих народностей севера и экваториальных лесов является основным родом деятельности и поныне. Индейцы Северной и Южной Америк, эскимосы и чукчи, племена Центральной Африки, австралийские бушмены, многочисленные народности Сибири и Дальнего Востока получают от охоты основные продукты для своего существования: мясо и жир, кожи и шкуры, кость и мускус.
В зависимости от места, где происходит охота, люди именуют её таёжной или морской, горной или степной. Она может быть ружейной, самоловной (капканный промысел), псовой или соколиной. Каких только орудий или оружия не применял человек на охоте! Ружьё и лук, копьё и праща, бумеранг и арбалет, кинжал и меч, капкан и кулёмку, петлю и сеть. Охотник роет ловчие ямы, использует яд.
Самые древние наскальные рисунки изображают человека, охотящегося на диких животных. Первое прирученное человеком животное – собака, используется, прежде всего, для охоты. Позднее человек призывает к себе на помощь других животных: гепарда, слона, лошадь, оленя, орла, ястреба – и они помогают на охоте.
Изобретаемое оружие сначала применялось на охоте, а уж потом им оснащались войска. Охота прививала первобытному человеку чувство коллективизма, без которого немыслимо было добывать крупных зверей: мамонтов, бизонов, пещерных медведей, – а мясная пища, более богатая белками, способствовала развитию его мозга. Охота превратила нашего далёкого обезьяноподобного предка в человека. Все мы вышли из охотников!
Охота пробудила в человеке стремление к прекрасному. Первые художники и скульпторы не только вдохновлялись охотничьими эпизодами, но и получали от охоты поделочный материал в виде клыков и бивней зверей.
На земле всегда будут существовать неудобные для земледелия и животноводства пространства, заселённые дикими животными, и люди должны использовать этот дар природы, ибо никакая химия не заменит нам натуральных мехов, столь красивых, удобных и прочных, да и мясо дичи останется непревзойдённым деликатесом даже среди обилия сельскохозяйственных продуктов.
Охота, как отрасль народного хозяйства, не исчезнет с лица земли никогда!
В каждом человеке заложен инстинкт охотника, но не у всех проявляется, а проявившись, превращается в страсть. «Русские люди с незапамятных времён любили охоту, – писал И.С.Тургенев, – это подтверждают наши песни, наши сказания, все предания наши…Вообще охота свойственна русскому человеку: дайте мужику ружьё, хотя верёвками связанное, да горсточку пороха, и пойдёт он бродить… по болотам и по лесам, с утра до вечера… пойдёт он караулить медведя на овсах. Вобьёт он в дуло не пулю, а самодельный кое-как сколоченный жеребий – и убьёт медведя».
Окончив институт, я поехал с экспедицией работать в зоне БАМа. Казалось, какое применение своих знаний может найти охотовед на такой стройке? Но трасса БАМа пролегала по угодьям охотников – кочевников – эвенков. Нужно было закреплять за промысловыми колхозами лучшие охотничьи угодья, организовывать вольное звероводство. Эти дела по плечу охотоведу. Эвенки оказались искусными следопытами.
По завершении экспедиции я перешел в Хабаровское управление охоты. Сколько пришлось выслушать упрёков в адрес охотников, которых обвиняли в оскудении зверем и птицей лесов! Раздавались серьёзные голоса о ликвидации охоты, как спортивной отрасли и лишении людей права на охоту. Как трудно было доказывать, что охотник – не враг, а друг и защитник диких животных. Ведь это охотники и охотоведы спешно организовывали и создавали заповедники и заказники, предлагали запретить охоту на белого медведя, лебедя, тигра, ограничить промысел соболя, выдры и енотовидной собаки. А сколько тысяч голов было расселено (именно охотниками) соболей и бобров, ондатры и норки на Дальнем Востоке и в Сибири! Хорошо известно, что соболь в 20-е годы был на грани истребления, а теперь это основной вид пушных заготовок на Дальнем Востоке. Восстановление его численности – дело рук тех же охотников и охотоведов.
И, несмотря на эти очевидные факты, противники охоты упрямо твердят: «Чтобы вы не говорили, а охота – занятие безнравственное!» Почему же увлекались охотой выдающиеся учителя нравственности всех времён и народов? Известный учёный нашего времени К.Лоренц, посвятивший свою жизнь изучению поведения животных, пишет: «Необходимость убивать домашних животных куда более тягостна, чем отстрел дичи. Свернуть голову домашнему гусю, доверчиво тянущемуся к вам за кормом, куда труднее, чем подстрелить его дикого собрата».
Многие люди ошибочно полагают, что отличительная черта охотника – склонность к вранью, хвастовству. Любят-де они всё преувеличивать. Жизненные наблюдения убедили меня, что истинные охотники наделены этими человеческими слабостями не больше, чем остальные люди.
Мне посчастливилось долгие годы общаться со знаменитыми таёжными охотниками Дальнего Востока, дружить с Иваном Богачёвым, Иосифом Гуськовым, Лазарем Калашниковым. Какие это были правдивые, честные, порядочные люди! На них можно было положиться во всём. Зачем им было преувеличивать свою отвагу, если они спокойно хватали и связывали живого тигра, не видя в этом никакого геройства? В условиях жизни и охоты в девственных дебрях обманывать не только не прилично, но и опасно. В характере этих охотников безумная храбрость сочеталась с застенчивостью. Они никогда не сквернословили, не курили, были равнодушны к крепким напиткам. Что-то по-детски доверчивое к людям светилось в их спокойных глазах. Присмотритесь к настоящим охотникам, и вы убедитесь, что это душевно красивые люди!
В грозный час испытаний для Отечества охотники проявили себя на войне, как меткие стрелки-снайперы, как неутомимые на маршах бойцы. Они всегда были способны выполнить самые трудные и опасные задания командования. Это хорошо знали полководцы всех времён.
Иногда я задавал себе вопрос: что прельщает меня в небезопасной медвежьей охоте? «Всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит, невыразимы наслажденья», – нахожу у А.С.Пушкина. «Не отсюда ли охота на тигров и медведей…страсть к рискованным приключениям», – размышляет А.Куприн.
Век зверобоев прошел! Сейчас хороший снимок дикого животного во много раз дороже сотни охотничьих трофеев. Мне легко призывать к сдержанности и самоограничению: я ещё застал большую охоту и в полной мере утолил свою страсть охотника, а как же быть молодым охотникам в наше время, когда скудеют леса зверем и птицей. Сокращать число охотников? Вводить строгие запреты и ограничения?
Запретительством природу не спасёшь! Распускать общества охотников – значит лишать людей радости и здоровья. Так что же делать? Настал век вольного и клеточного разведения диких животных, их кормления, охраны, разумного и бережного использования человеком! Почему в густонаселённой Европе и США численность дичи на одинаковой по величине площади больше, чем в России? Потому что там дичь подкармливают, заботятся о местах её обитания, охраняют от природных врагов.
Я против засилья хищников – волка, медведя, шакала – в охотугодьях. Зачем скармливать волкам кабанов, оленей, когда армия охотников изнывает от недостатка лицензий? Я за то, чтобы у охотников – любителей поощрялись фотоохота, отстрел старых и больных животных, волчьи облавы, охота на медведя. Но самое главное, чтобы охотники сажали в угодьях кормовые растения, не допускали увеличения численности волчьих стай, истребляли одичавших собак и волко-собачьих гибридов. Мы долго недооценивали охоту на бекасов, дупелей и других куликов с подружейной собакой. Сколько в этой охоте волнующей прелести! Не в почёте у нас, как дичь голубь и дрозд, а ведь это заветный трофей в Европе!
Трудно переоценить значение охоты для человека, избравшего профессию биолога-охотоведа. Трудно судить об охоте человеку, не испытавшему этот тяжкий труд и не загоревшемуся страстью проникновения в скрытую жизнь животных. Многие выдающиеся натуралисты мира были первоклассными охотниками, включая Ч.Дарвина и А.Брэма. А как много даёт охота писателю! Шекспир и Толстой, Тургенев и Некрасов, Шолохов и Пришвин черпали вдохновение в охоте. «Обнимая душой природу», они передавали её красоту в своих произведениях людям. Многие великие путешественники тоже были охотниками – Н.М.Пржевальский, В.К.Арсеньев.
Для меня охота означала многое: она развивала во мне наблюдательность и выдержку, обострила любовь к природе и разбудила постоянное желание участвовать в жизни природы, стремясь оберегать её и обогащать. Охота закалила меня физически и нравственно, приучив довольствоваться малым и высоко ценить корку хлеба и глоток чистой воды. Охота отвлекла от сомнительных страстей, она была самой сильной страстью, охватившей мою душу. Она помогла мне побороть все жизненные лишения и выстоять в Великой Отечественной войне. Она заставила полюбить спартанский образ жизни, гасила уныние и согревала моё сердце радостью общения с природой, а это и было одним из непременных условий моего счастья!
Всеволод Сысоев. Журнал «Охота и охотничье хозяйство» №3 за 1990г.