Часть 4. Первый катпос.
Однажды, после очередных ночных открытий, которых в прежней жизни он был лишён, Степку разбудила его хозяйка. С улыбкой загадочной и привораживающей, как у Джоконды, она водила по любимому лицу пером глухаря. Через прозрачные, туго натянутые на рамы пузыри, давно пробивался солнечный свет. Стёпка притворился крепко спящим, попытался обхватить женщину за талию, но та ловко увернувшись, сказала, что Нёхча уже давно кого-то облаивает в стороне Каменистого ручья. Мигом выскочил Стёпка из-под шкур. А за порогом избушки сразу услышал лай со стоны восходящего солнца. Высокий звонкий лай музыкой разносился в утреннем, прихваченном морозом воздухе.
От поднимающегося солнца за сосновым бором, по белому снегу к деревьям протягивались длинные тени. Позвенькивали синицы, ползая по стволам сосен. Издалека доносилось булькание Косачиного тока. Но напряжённый слух охотника ловил только лай Нёхчи. Сон сняло как рукой. Лай звал, и сердце охотника инстинктивно подчинялось только этому зову. Хотя наст держал человека, Стёпка встал на лиственные голицы и, сдерживая волнение, двинулся на зов лайки. Слух охотника улавливал мельчайшие интонации в голосе собаки. Лай исходил из одного места длительное время. Ещё находясь далеко от собаки, охотник знал, что Нёхча лает лося.
Так уж получилось, что прожив всю жизнь среди дикой природы, Стёпке не приходилось ни добывать самому и не участвовать на совместных охотах на этого зверя. А Стёпка был рождён охотником, в душе его всегда горел божественный огонь древнейшей страсти человека. Поэтому, спонтанно разворачивающаяся охота на сохатого с лайкой сильно волновала его. Осинник, куда зашёл Стёпка. Был весь обезображен следами жировки лосей. Искусно прячась за валёжины и стволы деревьев, охотник близко подкрался к зверю. Лось (на месте будущих размашистых рогов у него надулись с журавлиное яйцо тёмно-коричневые бугорки и поблёскивали на солнце) утоптал площадку у вывернутых корней поваленной осины и, держась задом к укрытию, отбивал атаки собаки.
Нёхча бегала перед лосем в 5-10 шагах и постоянно беспокоила его лаем, заходя то с одной, то с другой стороны. Зверь, низко склонив голову и расставив уши, производит приглушённые звуки, отдалённо напоминающие то меканье, то шёпот. В злобе на назойливую собаку его горбатая холка ещё больше вздыбилась от поднявшейся шерсти. Белые «чулки» на ногах сливались в один цвет со снегом, и зверь среди бурелома кажется очень похожим на один из выворотней. Резкие, неожиданные броски лося легко парировала Нёхча, ловко увёртываясь от ног зверя, и вновь ещё с большей настырностью облаивая, подступала к зверю. Ледяная корка хорошо держала собаку на снегу, но для лося она была губительна, т к. нога проваливалась и жёстко обдиралась об обледенелую корку. Лось держался на отоптанной площадке. Зоркий глаз охотника заметил капли сукровицы на снегу. Нёхча, делая круг вокруг лося, прихватила запах прячущегося на стволе выворотня Стёпки. Резко остановилась и высоко подняла голову, стала втягивать воздух и наконец, обнаружив хозяина, завиляла хвостом, но тут же, не позволив себе ненужных сантиментов, ещё яростнее начала отвлекать лося лаем. Стёпка быстро сбегал до берега ручья, выбрал длинный, оструганный (с северной тщательностью и мастерством) рыболовный шест, прочно привязал к одному концу его ремешками большой нож и вновь вернулся к месту развивающихся событий. Ему не стоило труда по стволу поваленного дерева забраться на выворотень, он ждал момента для нанесения удара.
На площадке снег был сильно растоптан и походил на сыпучий песок. Сильная и выносливая Нёхча, выросшая в спартанских условиях, была всё также подвижна и, казалось, её силе и выносливости нет предела. Только голос её немного сел и стала она отдавать его реже, но, обнаружив появление хозяина, она активизировала действия. Шум, производимый собакой и самим зверем, постоянно отгоняющим Нёхчу, позволили охотнику приготовиться к следующему этапу этой удивительной охоты. Крепко сжав в руке шест и приготовившись к нанесению решающего удара, охотник ждал момента. Вот, наконец, лось, сделав очередной бросок за собакой, вернулся к выворотню. От охотника его отделяет не более 7-10 шагов. Увлечённый лайкой лось его не замечает. Нёхча уже забегает на «чужую» отоптанную территорию с левого бока зверя. Лось тихо разворачивается и угрожающе пошевеливает низко опущенной головой. Момент подошел! Вложив всю силу, Стёпка наносит удар, острый нож, как бритвой, разрезает тетиву задней конечности. Лось резко подался вперёд, нога с перерезанными сухожилиями, потеряв опору, вывернулась назад и безжизненно повисла. Бороздя и окровавливая снег, зверь бросился по осиннику. Но это был не бег красивого и сильного зверя, это скорее была последняя попытка смертельно напуганного зверя спасти свою жизнь.
На лай собаки прибежал пасынок. Стёпка дал ему указание – преследовать зверя и попытаться повернуть и гнать его обратно. Вскоре удаляющийся лось остановился, о чём можно было судить по истерично заливавшейся лаем Нёхче. Но с шумом приближавшийся на голицах молодой охотник спугнул зверя. Лось вновь пошёл на уход. Почуяв кровь и беспомощность зверя, собака постоянно пыталась укусить рану. Наконец, совсем осмелев, она стала цепляться за ногу, но попадающиеся на пути кусты и ветки легко, как муху, сбивали её. Лось спотыкался, бороздил снег, но упорно держался выбранного направления. Молодой охотник уже бежал сбоку, порой очень близко приближаясь к зверю, чем ещё больше азартил Нёхчу.
Стёпка, же, как только унялась дрожь в руках и ногах, собрал разбросанные лыжи, вещи, постоял немного, слушая удаляющийся шум и, не выдержав, бросился с копьём по следу. Раненый лось, вероятно, понимал, что угроза исходит от ненавистного двуногого существа и поэтому был опасен. Стёпка, сознавая серьёзность положения, не спешил и ждал для нанесения повторного удара такое место, чтобы в случае броска лося можно было спрятаться за укрытие. Такой случай вскоре представился. Обессиливший зверь с треском вломился в залом из сучьев осин, поросших шиповником и встал, вновь опустив голову, посвёркивая маленькими злыми глазками на Нёхчу. Стёпка, подкравшись сзади, встал под ствол шалашом свалившейся осины и стал наводить своё оружие на зверя. Солёный пот заливал глаза, в висках стучало, а в мыслях прокручивалось непонятно откуда подвернувшееся слово «хапийв, хапийв» (осина). Длинный шест задевал за ветки и не разворачивался в заломе, и охотник, поторопившись, сделал большую ошибку, непростительную даже новичку. Не нужно было спешить. Зверь бы никуда не ушёл. Но кто упрекнёт Стёпку, ведь в его груди билось горячее сердце охотника. Спасло его укрытие в виде повалившейся осины. А случилось следующие: При ударе древко копья было чуть задето гибкой осиновой порослью, торчащей из снега, чего было достаточно для перемещения точки попадания на несколько сантиметров ниже желаемого. Сухо стукнулся нож в голень зверю. Лось мгновенно развернулся и в два броска, с треском и хрустом ломающихся сухих веток, накрыл место, где стоял Стёпка. Последний успел только упасть на бок, под ствол дерева, что и спасло ему жизнь, но по бедру он всё же получил чувствительный удар обломившимся суком. Лёжа на снегу в метре от хрипло дышащего, раненого, но борющегося за свою жизнь, зверя, Стёпка между тем чётко видел, как вцепилась Нёхча в кровяную рану лося и рвала, напрягая своё худое и изнурённое длинной зимой тело.
На всю жизнь запомнились охотнику вздыбленная, окровавленная шерсть Нёхчи, проступающие от напряжения рёбра и словно остекленевшие и округлившиеся глаза. После этого случая Стёпка долго прихрамывал, но лося тогда, при помощи Нёхчи и пасынка, всё же добыл. А на кедровой гриве, вблизи зимнего паула, на стволе кедра вырубил свой первый в жизни катпос (знак охотника, наносимый на дереве топориком). Сначала он сделал топориком горизонтальную черту длиной в две ладони, в верхней правой части прирубил три веером расходящиеся чёрточки. Получилось что-то напоминающее лося. Отступив чуть в сторону, Стёпка вдумчиво приглядывался к своему рисунку, и смело приблизившись, стал изображать себя в виде вертикальной чёрточки-столбика с небольшой шарообразной головой, чуть пониже, сбоку – поверженного зверя. Копьё Стёпка вырубил в виде чёрточки, направленной чуть вбок и вверх к лосю. На этом творческий потенциал Стёпки – художника не иссяк. Он очень любил Нёхчу и считал, что в добыче лося она сыграла не последнюю роль, поэтому и её хотел изобразить в своём творении. Художник ощущает мир по-своему. Художник, сидящий в Стёпке, видел охотничью собаку Нёхчу очень похожей на скамейку – горизонтальная черта и снизу по краям две пары ножек. Молчаливый пасынок также не был оставлен без внимания, он встал рядом с Нёхчей в виде вертикальной чёрточки-пенька.
С тех пор много катпосов поставит Стёпка. То под знаком лося, то под знаком выдры или росомахи, а то и медведя. Но неизменно будет с ним изображена Нёхча-скамейка. Ибо жизнь свела два существа, одержимых одной страстью. Стёпка любил зверовую охоту с лайкой. Лайка Нёхча любила охоту на зверя с человеком. Их свяжет бескорыстная дружба, скреплённая тяжёлой, полной серьёзных опасностей жизнью. Неоднократно они будут спасать друг друга от опасностей, рискуя своей жизнью.
Эксперт-кинолог Всероссийской категории
Г.З. Насыров (Екатеринбург).