Конец зимы, пустынные белые поля. Борис стоит у края колка, а чуть ниже по склону, шагах в двухстах, танцует тёмно-рыжий лисовин. Вот он небрежно семенит изящными ножками, вдруг замирает, делает крадучись несколько мягких шажков, приподнимается на задних лапах, сложив передние на груди, будто умильный пудель, которого заставили «служить»…прыжок! Свечой взметнулся вверх, сверкнув огнём в лучах заходящего солнца, и упал всеми лапами в одну точку, запрыгал в беспорядочном ритме, словно снег стал жечь ему подушечки. Такая лёгкость, игривость, выразительная пластика движений, балет, да и только. Особенно эффектен в прыжке плавный взмах пышного роскошного хвоста.
Красиво конечно, но Боря знает, ради чего он танцует: брюхо пустое. Мышкует лисовин, охотится за добычей. Наст в полях захряс, нелегко стало пробивать его, чтобы придавить лапами мышь. Попрыгаешь, тут! Он любуется из укрытия на балет зверя и усмехается: как можно спокойно созерцать его выходки. Известны лисьи повадки, понятны его желания и пристрастья. А сколько времени ушло на это понимание! Особенно памятной «учительницей» была одна рыжая подружка…
Выпугивая русаков, Боря с Мишаней объезжали с двух сторон лесополосу. Порыв ветра подхватил Бориса, и лыжи сами понеслись по твёрдому снегу. И тут из кустов вынырнула лиса. Её вспугнул Миша, она юркнула на другую сторону посадки, но столкнулась с Борей и от неожиданности бросилась в том же направлении, куда лыжи и ветер несли Бориса. Лиса была до того огненно-красной на белом снегу, аж полыхнула по глазам, и охотник в первый миг непроизвольно отшатнулся, как от жаркого пламени.
Какое-то время они мчались рядом, словно два парусных фрегата на параллельных курсах. Лиса изо всех сил старалась обогнать охотника, а он не мог на ходу повернуться в правую сторону настолько, чтобы поймать её на мушку. Но тут посадка кончилась, зверь метнулся в сторону и, вздыбив хвост, вылетел в чистое поле. Позже у них было много встреч, и Боря неизменно костерил себя за то, что упустил её в первый раз, столкнувший их так близко.
Это было после полудня. Когда зимнее солнце начинает склоняться и подкрашивать снега розовым цветом. Лисица появлялась на большом поле между двумя оврагами и принималась мышковать. Вот тогда Борис впервые насмотрелся на эти прыжки и пируэты. Она стала бы чемпионкой мира в танцах на снегу, если бы проводились такие первенства. Да только просто любоваться этим было мало! Юному горячему охотнику лисицу необходимо добыть – победить, и тем самым утвердиться в своей силе, удовлетворить свою страсть.
Купив несколько метров белой материи, Борис сшил маскировочный халат, обмотал ружьё марлей, пришёл на поле и залёг в снег. Напрасно мёрз. Лиса пришла вовремя, но прошла далеко за выстрелом. И так повелось: каждый выходной охотник спозаранку выходил в поле и караулил, но лисичка выбирала себе путь именно там, где он ждал её в прошлый раз. Попытки подползти поближе или по оврагу перерезать путь также ничего не дали. Долго Боря не мог поверить, что у неё такой невероятный, просто фантастически острый слух! Вот охотник заметил её далеко впереди – идёт справа от лесополосы, петляя и кружась, но всё же подвигается по полю вниз, к логу, в котором он сидит. Надо, конечно, перебежать к концу посадки – это место надёжнее, чем широко раскинувшейся лог…Перебежал, упал в куст боярышника и замер. Лиса всё ближе, но ещё достаточно далеко. Боря слегка высвобождает затёкшую от неудобного положения ногу. Всё сделано с величайшей осторожностью, чуть дыша. И всё же какой-то шорох в снегу раздаётся…Но лиса так далеко, звук был настолько слаб! Она замерла, вскинула голову и долго пристально всматривалась в сторону охотника. Он затаил дыхание…Наконец лиса опустила голову и продолжила путь – пронесло. Нет, семенит не вдоль посадки, а отдаляясь, обходя подозрительное место. Ничего не увидела и запаха не уловила. Иначе сразу стреканула бы через бугор! Но – слух её самый надёжный друг и хранитель, что-то ей всё-таки почудилось. Лучше на всякий случай просто обойти сомнительное место, решает лиса. Опять зря прождал, снова сорвалось из-за глупой мелочи! Никогда не подумаешь, что она может что-то уловить на таком расстоянии и напугаться легчайшего глухого шороха в сыпучем снегу.
В тот год было много зайцев. Мишаня с Вовкой по воскресеньям ходили гонять косых и всякий раз хвастались успехами. Надо было и Борису сразу бросить затею с лисой, но кума словно приворожила. Он возвращался домой в темноте, мокрый, обледенелый, голодный до дрожи в ногах.
Однажды случилось, что Борис без ружья оказался на знакомом поле. Охотничий сезон давно закончился, и он поехал просто погулять на лыжах. Лиса появилась в урочный час и мышковала в двух-трёхстах метров от дороги. Боря на неё всё время поглядывал, и она тоже несколько раз останавливалась и подолгу устремляла взор в его сторону. Даже подумалось будто она его узнаёт. Рядом с дорогой несколько колхозников цепляли тракторным тросом зарод соломы.
Механизаторы закончили возиться с тросами, трактор взревел, буксуя в сугробе и выбрасывая из-под гусениц фонтаны сухого морозного снега, выволок зарод на дорогу и потащил его в деревню. Боря под шумок забрался в оставшуюся яму и затих. Ждать пришлось недолго. Над гребнем снежного кома сначала показались острые ушки, а потом заглянула и вся хищная мордочка с широкими скулами и пронзительными глазками. Борис вскрикнул и взмахнул лыжной палкой. Она как подпрыгнет! Он выскочил на край ямы, а она уже стегала по полю во весь мах, распластав на весу пушистый хвост.
«Вот так, – подумал Боря, – всё-таки я тебя обманул! Пусть ты и хитрющая тварь, но если разобраться по науке, кто ты? Просто зверёк из отряда хищных. А я всё-таки «разумное существо», венец мироздания, как раньше величали. Надо было мне сразу только слегка пошевелить мозгами. Ничего, доживём до следующей зимы, я тебе покажу…»
Большая, если теперь сравнить, разница между тем, как Боря когда-то видел и воспринимал окружающий мир, и как нынче. Бегал, ползал за своей лисичкой, горячился страшенно, поражался её невероятнейшему коварству. Слов нет, кумушка попалась опытная, но ведь ничего такого особенного. Это весь лисий род, как выражаются биологи, чрезвычайно пластичен – способен удачно приноравливаться к изменяющейся среде обитания.
Люди всё своевольнее переделывают природу, и тут обнаружилось, что есть звери и птицы «хитрые», способные укрываться в «человеческих» условиях, а есть не гибкие, рассказывают будто стрепет, степная кура, от опасности мог прятаться только в бурьяне, а в крайнем случае совал голову под крыло и считал, что его никто не видит. Не берусь утверждать: стрепетов не застал. В степные угодья Боря приехал, когда целину уже распахали. Не стало целины – исчез бурьян, а с ним и стрепет. Простая, вроде бы штука – прячьтесь в пшенице или кукурузе. Не смогли. Как и дрофы. Не сумели эти исконные степняки перебороть в себе древние привычки и приспособиться к окультуренному ландшафту. Вырубили тайгу – ушли глухари и рябчики, это птицы-отшельники. Осушили болото – не стало журавлей. Как не охраняли их – охранять становится нечего.
Журнал «Охота и охотничье хозяйство».