Часть 1. Плоды рук твоих, человек.
Давным-давно, в самый холодный период последнего оледенения, приручил человек волка. Прошли тысячелетия, и превратился волк в собаку. Охрана жилищ, стад, охота, ездовое дело – такие профессии освоили потомки когда-то прирученных волков. Время шло, крепла дружба человека и собаки, появлялись всё новые и новые породы, а дикие волки окончательно превратились во врагов.
Теперь человек не только сам боролся с волком, но создал из его потомков ряд пород, способных вступить в смертельную схватку со своим прародителем. Но и волк не оставался в долгу. Закусить каким-нибудь домашним псом, оказавшимся в лесу, или просто выкрасть из конуры дворняжку где-нибудь на окраине деревни стало обычным делом для умного и сильного зверя. Некоторые настолько поднаторели в поедании именно собак, что порой к концу зимы в отдельных деревнях, особенно там, где проживали одинокие старушки, не оставалось во дворах ни одного пса.
И не удивительно, что многие собаки, почуяв запах волка, не идут по его следу, а с поджатым хвостом и вздыбленной на загривке шерстью кидаются к ногам хозяина и не отходят от него.
Доктор биологических наук С.Н.Корытин описывает следующие случаи: “Приходилось наблюдать, как гончая собака, войдя в комнату, где лежал убитый волк, оскалила зубы и отрыгнула ранее съеденную половину зайца. Вырезав подхвостовые железы у старой убитой волчицы, мы предлагали понюхать баночку с ними нескольким собакам большого двора. У большинства из них были четко видны признаки страха. Фокстерьер, приподняв губу над клыками, ушёл на место, куда обычно удалялся, ожидая наказания. Беспородный пёс с поджатым хвостом залез в конуру и долго оттуда не выходил. Сеттер сделал отрывистое движение головой, как бы гадливо отбрасывая что-то, отвернулся, поджал хвост и на полусогнутых ногах пытался уйти, а затем стал дрожать крупной дрожью. И так все девять собак, кроме одной лайки.
Ни одна из опробованных собак не встречалась ранее с волком. Реакция на запах этого хищника является врожденной, инстинктивной”.
Но, несмотря на такую врожденную взаимную неприязнь собаки и волка, наступает момент, когда два непримиримых врага становятся не просто друзьями, а супругами.
“Полукровки”.
Скрещивание собак со своим диким предком – волком – в природе давно известно науке в нашей стране и за рубежом, но до конца 50-х годов XX века оно наблюдалось редко. Поголовное уничтожение волков в 50-70-е годы двадцатого столетия, сопровождавшееся распадом волчьих стай, нарушением половой структуры популяций хищника и послужило началом массового появления волчье-собачьих гибридов. Как известно, “свято место пусто не бывает”, и недостающих волков при формировании пар начали заменять собаки. Изредка волки контактируют с собаками и при относительно высокой численности. Идут на такое сближение, как правило, ущербные звери: холостые самцы, занимающие нижние ряды в иерархии, а также гибриды, прижившиеся в стае. В свою очередь, с волчицами контактировали преимущественно крупные собаки, среди которых чаще отмечались нечистокровные немецкие овчарки, гончие, рослые дворняги. Но известны случаи вязки разноразмерных особей. Если кобель был маленьким, сука ложилась на живот или стояла ниже самца, например на косогоре.
Фарли Моуэту – известному исследователю волков – воочию удалось наблюдать спаривание лайки и волка. Вот как он это описывает: “С течной сукой лайки мы отправились прогуляться вокруг “наблюдательного пункта” волков, нужно было, чтобы волки узнали о её существовании и состоянии, в котором она находилась. Собака отнеслась к этому с величайшей готовностью. Стоило пересечь одну из волчьих троп, как она пришла в такой раж, что её еле удалось удержать за крепкую цепь. Она тянула по следу, нетерпеливо обнюхивала каждую пометку. Стоило большого труда отбуксировать её обратно к избушке. Там, на крепкой привязи, она в полнейшем расстройстве провела всю ночь. Утром на мокром песке, менее чем в ста метрах от привязи для собак, отчетливо виднелись следы крупного волка. Очевидно, только присутствие ревнивых псов помешало роману завершиться в ту же ночь.
На следующее утро собаку посадили на проволоку, натянутую между двух скальных обломков, предоставив тем самым ей достаточную свободу движения. Собака моментально успокоилась и проспала большую часть дня. Вечером из-за скалистого хребта внезапно послышалась охотничья песня волков. При первых же звуках собака проснулась, вскочила на ноги и присоединила свой вой к хору. Видимо, волки её поняли и, хотя собака находилась от них на расстоянии 400 метров, волки отлично её разглядели. После минутного колебания два самца со всех ног кинулись к собаке. Однако одного из волков остановила его волчица, после чего пара вернулась к логову, а холостой волк на такой скорости подлетел к привязанной собаке, что проскочил мимо. Затем он повернул обратно и снизил скорость. До собаки, охваченной экстазом ожидания, оставалось 2-3 метра, и в поведении волка произошла удивительная метаморфоза. Он с ходу остановился, опустил свою большую голову, плотно прижал уши к широкому черепу и растянул губы в безобразную гримасу. Волк начал извиваться, как щенок, возможно, он хотел изобразить безумную страсть, и в довершение всего он заскулил отвратительно льстивым фальцетом.
От такого необыкновенного поведения собака пришла в замешательство, очевидно, за ней ещё никогда не ухаживали столь удивительным образом. С негромким ворчанием она попятилась от волка, насколько позволяла цепь, чем вызвала у волка новый приступ безумного унижения. Он пополз за ней на брюхе с выражением полнейшего идиотизма на расплывшейся морде. Оказывается, по заверению эскимосов, это была обычная манера волков ухаживать.
Внезапно волк непостижимым образом изменился: вскочив на ноги, он превратился в величавого самца. Шерсть на шеё поднялась дыбом, всё тело напряглось, он казался отлитым из стали. Осторожно, шаг за шагом, он стал приближаться к собаке. Лайка больше ни в чём не сомневалась. Несколько застенчиво она повернулась к волку спиной, а когда он потянулся к ней своим большим носом, она обернулась и куснула его в плечо. Волк, несомненно, знал толк в любви. Но после этого страсть волка не иссякла, он и не помышлял расставаться с вновь обретенной подругой. Он даже не обратил внимания на подошедших людей, и только выстрел в землю из ружья заставил волка отбежать метров на десять. С большим трудом удалось увести домой и собаку. Волк сопровождал её до избушки. Пришлось на ночь забрать собаку в дом – ведь если привязать её с остальными собаками, то произойдет настоящее побоище между волком и собаками. Ночь выдалась ужасной: волк вопил, причитал и голосил, не делая ни малейшей паузы, а из избушки ему вторила собака, заверяя в вечной любви. Пришлось выпустить собаку на волю. В течение недели они жили в собственном мире, чуждые всему, за исключением друг друга. Однако после окончания течки собака сама вернулась домой. Волк же присоединился к своим товарищам”.
В ходе изучения проблемы волчье-собачьих гибридов выяснилось, что вязались с собаками чаще одинокие волчицы, реже – самцы, а также гибриды обоего пола. Любовь вспыхивала впервые зимой в период гона, обычно на скотомогильниках. Добиваясь встречи, волки и собаки проявляют нередко высокую активность. Так, на окраине села в Воронежской области к кобелю немецкой овчарки, привязанному у фермы зимой, неоднократно приходила волчица и воем его вызывала. Она поднималась на задние ноги, подпрыгивала, вглядывалась в ту сторону реки, где был привязан пес. Собаку отпускали, и они тотчас убегали куда-нибудь подальше, ища уединения подальше от людей. Однако каждый раз после любовных свиданий собака возвращалась домой.
Сроки размножения, свойственные чистокровным волкам, сохраняются в природе лишь при скрещивании волчиц с собаками. При обратном сочетании, а также у гибридов, они значительно отклоняются, что дает основание ставить гибридов ближе к собакам, способным размножаться в любое время года. Собаки покрывают волчиц с февраля до середины марта, сук-гибридов – с декабря по март. Выращенные в неволе гибриды покрывались в 8,5 месяцев, что существенно отличает их от волков, достигающих половой зрелости к двум годам жизни и сближает с собаками, способными давать потомство на первом году жизни.
Яна Мурашова, биолог-охотовед
Алексей Мурашов, “Друг собак” №10 – 2002.