В 1991 году в те самые времена, печальные и известные, попали мы на охоту в один из дальних районов Вятской земли, на границе с Коми республикой. Было нас трое, мой знакомый, местный охотник В.Д.Степаненко, на машине которого мы приехали из Вятки, и вместе со мной приехавший из Москвы, как теперь говорят о нём, известный зверовой охотник, зубной врач Ю.М.Волков. Стояла самая лучшая пора, когда весь овёс выколосился, созрел, а на поля постоянно выходили медведи, хотя в том году был большой урожай ягод и в особенности брусники.
Каждое утро шумная кампания женщин и детей в сопровождении мужчины с ружьём шли мимо нас на лесные выруба, по эту ягоду. Жили мы в избушке на таборе, с какой-то пристройкой и баней, тут же были и приехавшие раньше нас вятские охотники, но фарта, везения пока не было ни у кого. По ночам в низине, по руслу реки выходили волки, были они совсем рядом с избушкой, у которой постоянно горел костёр. Поначалу начинался вой одиночки, в потом вступал весь хор, весь выводок. Как перед глазами стоит всё это до сих пор: лесные вырубки, поляны, сам лес. Воздух сырой и холодный, и также холодит опускающийся на землю туман. В этой тишине, в этом храме природы выходят солисты, они начинают пробу голоса с самой нижней октавы, а потом переходят на более высокий звук. Они поют о чём-то вечном, но не подвластным и непонятным для нас языком. И в это же время выходили жировать, кормиться на овсе медведи, потому что каждое утро можно было видеть их свежие потравы. А по ночам светила луна, на небе вокруг неё сияли звёзды, были они далёкие, но в тоже время тепло шло в душу, и сам ты будто растворялся и становился какой-то частицей этого неба, земли, ночной темноты, всех запахов и звуков, для тебя непонятных.
Местные охотники постоянно обходили поля, переносили лабазы, высматривали тёмные клинья овса, которые врезались в лес. Охотники они были очень опытные, точно различали свежий выход медведя, его ход по полю и размер медвежьей лапы, потому что, судя по их разговорам, добывать молодого медведя они не хотели. Нам тоже, глядя на них, думалось о большом звере, да только поди его разгляди, когда он в сумерках, в темноте движется по овсяному полю. Но и такого пока не было ни у нас и ни у них. А время шло и всех обуревало тягостное сомнение в успехе. Но поддаваться этому не следовало, и в один из вечеров к Ю.М.Волкову вышла некрупная медведица, и он своего шанса не упустил. После выстрела из карабина она отползла к опушке леса, к овсяной меже, и всё время тяжело рычала, нам это хорошо было слышно. Пущенные в добор две лайки в один миг растворились в темноте. И никакого шороха или шума. Теперь оставалось только ждать, где они подадут голос, потому что парной след, да ещё кровяной, они должны были взять вмиг, но могло быть и другое.
Медведица, отлежавшись и очухавшись от первого болевого шока, начала уходить. И в тишине леса в опушке зазвенели, забасили голоса лаек, и были они на одном месте, не перемещались, так и стенали без перемолчек, пока мы шли к ним, светя себе фонарём. Да только заохала тут медведица, захлюпала и зарычала, от этого ещё ярче обозлились лайки. И теперь нужно было быть нам поосторожней. Всегда у крупного зверя, даже тяжело битого, есть ещё шанс отомстить человеку или собаке. Поэтому нужно всегда сторониться, обойти зверя, дать ему облежаться. Так было и сейчас, у медведицы ещё остались последние силы, чтобы сделать бросок на лаек и постараться их поймать, а к нам ей уже было не допрыгнуть, этого ей никогда бы не дали вязкие и злобные лайки. Помните, мы говорили об этих качествах, но весь разговор об этом у нас ещё впереди.
Высветили мы фонарём башку рычащей медведицы, увидели её зелёные глазки и тут же егерь с колена выстрелил с карабина. И сразу на звере оказались лайки. С какой же злобой, остервенением начали они обрабатывать медведицу. Сколько ненависти было у них в глазах, не отогнать их, да и этого и не надо было делать, им дали полную свободу, до их усталости, когда отойдут они сами. Тогда уж только будут ждать продолжения, обжираться тёплой, парной медвежатиной, пока не закачает их от сытости. А после этого отойдут, свернутся, уткнув свои морды в хвосты, будут спать, но всё время, поводя ушами, слушая малейший шорох и шум, и совсем не будут лезть к людям. Так уж повелось испокон веку не досаждать без надобности своим присутствием. Но только чуть что, сразу вскочат, уставятся мордами, откуда намахнёт на слух или чутьё какой запах или шум, будут долго пялиться в ту сторону, глухо рычать, давая о себе знать. Ну, а у нас нашлась по этому случаю запрятанная выпивка, развели побольше костёр, нажарили молодой и вкусной медвежатины и вели всю ночь охотничьи разговоры про жизнь, охоту и про лаек, и не было у нас тогда никаких мирских забот, которые могли бы увести в другую сторону.
На другой год в этих же местах я встретился с большим черно-бурым медведем. Были мы тогда, в тот приезд, вдвоём с А.И.Чеботарёвым. На небольшом овсяном поле, зажатым с двух сторон лесом, а потому таким сумеречным, что солнца и света было здесь мало, нашли мы медвежью тропу. И, судя по тому, как была она примята, медведь ходил на это поле не первый год. Шёл этот медвежий путь из крутого лога, на дне которого шумел ручей, а две покати, уходящие к нему вниз, заросли малиной, берёзой, пихтой и елью. Всё это было переплетено, изогнуто и вывернуто. И только с медвежьей силой можно было пробить через эти заросли тропу на овсяное поле.
Медведь приходил с другой стороны лога, спускался по той стороне, переходил через ручей и поднимался вверх. Какой-то холодный воздух всегда тянул со стороны лога, где протекал ручей, пахло ягодами, медвежьим духом и медвежьим помётом. И на выходе медведя, чуть в стороне мы поставили лабаз. Построили мы его по-вятски, лесенкой, с перильцами из жердин и ступеньками, а на верху сделали сиденье, удобно было и для ног: они не свисали, как петли, а твёрдо стояли на одной из ступенек-жердин. На таком лабазе любо-дорого было сидеть и караулить зверя. Стерегли мы с Алексеем Ивановичем медведей на разных полях в пределах полутора километров друг от друга. Но, как и в прошлом году, медведи выходили на овёс в полной темноте, только одна досада была от этого. Мы всегда выходили на охоту рано, надеясь, что медведь где-то близко делает днёвку, отдыхает, и мысли наши в этом отношении были совершенно правильными, ведь такой случай, если бы он произошёл, был бы не исключением: в большинстве медведи выходят кормиться на овсяные поля по-светлому. Но в поведении медведя есть много странностей, которые он делает и которые нужно учитывать.
Охотник, эксперт по лайкам Ю.Д.Антонов,
середина прошлого века. Другу моему
Анатолию Васильевичу Ильину посвящается.