Часть 1. Подготовка молодой лайки.
Природа разносторонне и щедро одарила лайку: у неё тонкий слух, острое зрение и великолепное чутьё, она крепко сложена и очень тепло одета, что позволяет ей хорошо чувствовать себя и работать в самых суровых условиях северных широт. Ближе других собак стоящая в своем эволюционном развитии к пращурам, лайка сохранила многие звериные черты: она прекрасно ориентируется в лесу, по-волчьи наблюдательна, безошибочно подмечая происшедшие в знакомых местах изменения – появившийся новый квартальный столб, выросшую поленницу и т.п.
Она непритязательна к условиям быта и заметно умереннее, по сравнению с собаками такого же роста, в своем аппетите. Промысловые лайки всех существующих пород наделены ярко выраженной горячей охотничьей страстью, не требующей особой шлифовки со стороны хозяина. В парном союзе охотник–собака исторически сложилось так, что человек, выведший себе в помощь породу собак–охотников, является руководителем и наставником: он должен проявить и воспитать заложенный в собаке охотничий инстинкт, натаскать её, сделать наследственную страсть управляемой и удобной для него на охоте.
Исключение может составить, пожалуй, только лайка, которая сама способна стать нянькой начинающего охотника: она выследит, отыщет дичь и лаем позовёт хозяина, чтобы он завершил охоту несложным выстрелом.
Все эти рабочие качества лайки позволяют использовать её на самых различных видах охоты как по зверю, так и по птице. Она поистине универсальна и дольше всех других собак помогает на охоте самому хозяину, начиная от открытия в августе летне-осеннего сезона по перу и кончая завершением зимней охоты по зверю.
Известно, что универсальности присуща порой некоторое дилетантство: узкий специалист, сосредоточивший внимание и силы на чём-нибудь одном, знает это дело лучше, чем тот, кто распыляется в своих интересах и пристрастиях. В какой–то степени это касается и лаек; нехитрые из них гоняют зайца, но делают это куда хуже, чем гончие. Они работают по пернатым, но не могут в этом сравниться с легавыми; они аппортируют, но приучить их к этому значительно труднее, чем спаниелей. Однако следует заметить, что при той сообразительности, которой отличается большинство лаек, любую из этих граней их охотничьего дарования можно приблизить постоянной практикой к уровню узкой специализации, а во многих видах охоты они сами являются непревзойденными специалистами–мастерами: Только лайки работают по белке и другому мелкому пушному зверю, только лайки идут на медведя, только с лайкой можно взять осеннего строгого глухаря.
Стихия лайки – лес, тайга. Здесь она подлинная хозяйка, и всё, что живет, плодится, летает и бегает в лесу, представляет для неё интерес. С большим или меньшим успехом она будет работать по любой боровой пернатой дичи и по любому зверю.
Среди некоторых рафинированных охотников–спортсменов существует мнение, что лайка — собака для промысловой, а не для любительской спортивной охоты. Чаще всего это те, кто сам лаек никогда не держал. Думаю, что взгляд этот неверен по самому своему существу. Не отрицая спортивного значения охоты, я не считаю её видом спорта, это не волейбол и не городки. Охота — это уклад жизни, образ мироощущения. Что касается спортивной, физической подготовки — её дает и любительская, и — ещё больше — промысловая охота, которую точнее назвать профессиональной. Противопоставление спортивной и промысловой охот предполагает, что человек профессионально занимается охотой потому, что ему выпал такой жизненный жребий, он вынужден заниматься промыслом, чтобы зарабатывать на жизнь. Но профессия штатного охотника — это профессия необычная, за ней стоит тяжёлый, опасный труд, связанный с отказом от элементарных бытовых удобств, с риском,— дело это, как говорится, на любителя. Так оно и ость: охотник профессионал, но может не быть охотником по увлечению, он тоже любитель, совместивший своё душевное пристрастие с основным занятием жизни. Если у него нет мироощущения охотника, он на промысле случайный человек, который постарается при первой возможности расстаться с ним и обрести одну из обычных, более комфортных, а зачастую и более прибыльных профессий.
Само по себе использование лайки на охоте ещё не делает её, охоту, похожей на промысловую. Всё зависит от мировоззрения хозяина собаки, его взглядов, его поведения на охоте. Человек, напросившийся на лосиную облаву, готовый просидеть на охотничьей базе, лишь бы вернуться со своей долей лосятины,— кто он? Любитель–спортсмен? Промысловик?
Охотник–любитель в сравнении с профессионалом тоже в какой–то мере дилетант в самом хорошем значении этого слова. Его интересует любая дичь, им движет любовь к природе, здоровое естественное любопытство к тому, как и чем живет природа, и в этом отношении широта охотничьих пристрастий и цепкая любознательность лайки более всего отвечают характеру его охоты, распахивают перед ним окно в природу.
Подготовка лайки к охоте несравненно проще, чем, скажем, легавых или гончих. Но, это тоже нужно делать заранее. То, что применительно к легавым, называется натаской, на языке лаечников звучит так: нахаживание. Оно, действительно, прежде всего, заключается в том, чтобы почаще, начиная с четырех–пятимесячного возраста лайчонка, ходить с ним в лес, чтобы он привыкал к нему, его запахам и звукам, не боялся отходить от хозяина, учился ориентироваться в лесу. Одновременно с этим должна проводиться и та обычная дрессировка, которая приводит к выполнению собакой всех необходимых команд, к её дисциплине и взаимопониманию, к повышению культуры общения собаки с хозяином. Если предполагается охота с лайкой по уткам, необходимо вовремя приучить её аппортировать — сначала на суше, а потом из воды. Надо постараться сделать так, чтобы вынос из воды палки, а затем связанных утиных крыльев был для подростка интересной игрой с поощрением за исполнительность, чтобы купание в теплое время стало удовольствием: принуждать идти в воду или, тем более, прибегать к угрозам и силе нельзя ни в коем случае!
Облаивание щенком обычно начинается с загнанной на дерево кошки. В лесу проба голоса должна состояться по белке. При прогулках в лес, в котором есть белки, молодая лайка неизбежно так или иначе наткнется на белку, увидит, как она скользнет вверх по стволу, поймет, что именно ему, а тому зверьку, принадлежит тот запах, который она прихватывала на земле. Белка западет в ветвях, и собака может потерять её из вида. А значит, вполне возможно, не отдаст голоса. Надо стронуть зверька, пустить его верхом и показать собаке. Хорошо, когда деревья невысоки, их можно потрясти — и белка пойдет от дерева к дереву, с ветки на ветку. Тут уж её нельзя не увидеть. А увидев — нельзя не залаять. Если не решится это сделать сразу — подтолкните командой – голос, которую щенок должен усвоить при домашней дрессировке. Но такая команда вряд ли потребуется: если щенок лаял кошку, тем более станет облаивать подвижного, шустрого зверька. Надо помочь лайчонку проследить верховой ход белки, потряхивая деревья. Если толстый ствол не качнуть, можно прибегнуть к самому обычному – оружию второгодника — рогатке с запасом камешков: от близкого попадания камешка белка, как правило, пускается в бегство.
Или стронуть зверька колотом, вырубленной жердью метров в пять, от удара которой плашмя по стволу дерево содрогнется. Белка чаще всего сходит в сторону, противоположную той, где били, где находится человек. Заметив это, лайка сама станет заходить с другой стороны дерева. Выработать такую привычку очень важно: во–первых, лайке будет лучше видно зверька, старающегося укрыться от человека стволом, а во–вторых, привлекая внимание зверька или птицы, лайка даст возможность хозяину незаметно подойти.
Нередко удается выявить запавшую белку, если поскрести ствол всё выше и выше, как бы поднимаясь по нему. Приобретая опыт, лайка иногда сама прибегает к этому приему: поднявшись на задние лапы, пошуршит по стволу передними и слушает, не стронулась ли белка — пробует её –на коготок. Сидевшая до того замертво белка пускается в бегство по деревьям. И порой уходит так резво, что собака едва поспевает за нею. Преследование лайкой идущего грядой зверька — самый интересный, увлекательный момент белкования: легкая, грациозная белка пушистой струйкой перетекает по ветвям, перелетает на следующее дерево, взвершивается повыше, достигает конца ветки и прыгает, летит по наклонной вниз к дереву, отстоящему так далеко, что, кажется, туда невозможно долететь, но — достаёт его, повисает, чудом зацепившись на кончике разом огрузшей ветки, мигом устремляется к её основанию, к стволу, чтобы перетечь по суку для очередного парящего прыжка… А внизу мчится собака, обратив горящий взор туда, где качаются, освободившись от тяжести зверька, ветки, где распластавшись в полото, словно бы зависает в воздухе, выказывая белое брюшко, голубовато–рыжая белка. Не обращая внимания на мелкие кустики, лайка успевает избежать столкновения со стволами деревьев, с пнями и колодинами, она подпрыгивает, пританцовывает на задних лапах, подгоняя зверька азартным лаем, не спуская с него глаз,— только бы не упустить, но потерять из вида!
Кажется, что белка удирает куда попало, лишь бы оторваться от преследования собаки. Однако скоро убеждаешься, что это не так: на её пути оказывается либо несколько тесно стоящих высоких елок, либо такая могучая, густо опушенная ель, которую не встряхнуть никаким колотом. В этих местах, не раз укрывавших, по–видимому, её от опасности, белка плотно западает. Особенно если не в меру горячая лайка преследует её слишком напористо, подпрыгивает на ствол дерева, обкусывает зубами нижние ветки, кустики у комля — всё это пугает зверька. Ещё крепче он затаивается, заметив человека. Поэтому подходить следует без лишнего шума, осторожно, стараясь издали высмотреть среди хвои неподвижный пушистый комочек. Однако разглядеть его не так–то просто. Разной густоты еловые лапы ниспадают с различным уклоном, приходится, обходя дерево, то отступать от него, то приближаться, чтобы проглядывалось пространство между ярусами ветвей. Всё это время лайка должна находиться по другую сторону дерева, и не под его кроной, которая не позволит увидеть стронувшуюся белку, а несколько поодаль, откуда дерево оглядывается лучше всего. В поисках затаившегося зверька охотнику–лаечиику очень поможет бинокль, а в тусклую ненастную погоду и в ранние осенние сумерки без него просто не обойтись.
Чернышев В.
Охота и охотничье хозяйство” №7 – 1995.