Кто из нас на охоте по перу не делал подранков! Причины бывают разные: неправильно выбранная дистанция, неподходящий для данной дичи снаряженный заряд и прочее. Не буду перечислять все – их достаточно. Оставим этот хлеб специалистам. Особенно из птиц крепок на рану глухарь.
Это крупная боровая птица с мощным костяком и мышцами, с плотным и крепким пером. Я был свидетелем многих случаев на охоте по глухарю, когда после моего выстрела или выстрела моих товарищей лесной великан, будучи раненым, улетал или, как говорят, «утягивал», расправив крылья, на значительное расстояние. Раненая птица старается дотянуть до какого-нибудь массива и, приземлившись там, мчится бегом на своих могучих лапах, чтобы попасть в крепкие места и затаиться. И, как показывала практика, такие глухари в большинстве случаев становятся добычей лесных хищников, а не охотников. С одной стороны, в лесу ничего не пропадает зря, а с другой – досада за потерянную и зря погубленную птаху всегда гложет настоящего охотника.
Помню, был случай на одной из охот, когда мы с товарищем подняли глухаря с кромки лесной поляны. Взлетел этот петух из высокой травы буквально в пяти метрах от нас. И полетел ведь, хитрец, не в сторону, а прямо на нас. В такие моменты, когда пернатая громадина с шумным хлопаньем взлетает перед твоим носом, нервы часто подводят охотника. Первым дуплетил мой товарищ. Он был ближе. Но понятно, что со столь близкого расстояния стрелять по летящей птице – ошибка. На таких дистанциях дробовой снаряд летит, как пуля, где-то рядом с дичью, не разя её. Вторым стрелял я, поскольку находился чуть позади. Первый мой выстрел получился так же близко. И только отпустив птицу дальше, уже в угон, под перо, я произвел второй выстрел. От этого выстрела глухарь качнулся, но потом выровнялся. Развернувшись по дуге, птица утянула на противоположную сторону поляны в массив. Посмотрев друг на друга и поняв, что мы оба стреляли как профаны, хотя и опыта не занимать, пошли искать скрывшегося глухаря. Искали долго, наверное, около двух часов, в разных направлениях. Но все наши усилия были напрасны. Птицу мы так и не нашли. Через два дня мой товарищ снова поехал на охоту в эти угодья. Пройдя где-то в километре от того места, где мы стреляли по птице, наткнулся на мертвого глухаря с выеденным уже брюхом. Какой-то лесной хищник, может, куница, может лисица, воспользовался нашим подарком. И подобных историй наслушался я от многих охотников.
Ещё тогда, бродя по лесу в поисках этого подранка, остро ощущал нехватку собаки. Чтобы не допускать вот таких потерь, твердо решил заводить хорошую охотничью собаку. Дома у меня «на диване» лежала старая спаниэлька. Но ей шёл шестнадцатый год, и на охоту я её уже давно не брал по причине старческой собачьей немощи. Идеально для таких охот в лесу, на мой взгляд, подходила только одна порода – лайка. Об универсальности лаек знают многие охотники. Заложенные природные данные от их диких предков сильно сохранены до сих пор. Наверное, благодаря тому, что цивилизация коснулась лаек гораздо позже. Свой выбор я сделал в пользу карело-финских лаек. Почему? Наверное, потому, что для меня это была малоизвестная лайка. И в Екатеринбурге их было очень мало. Хотя некоторые владельцы «запсибок» отговаривали меня от этого выбора. Мол, ростом мала и характером чересчур энергичная собака. Но все-таки решил брать карелку. Как говорится: «Нет плохих собак, есть ленивые хозяева». Взяв щенка-суку у одного из екатеринбургских заводчиков, вырастил себе прекрасную помощницу на охоте.
Не хочу, конечно, сильно хвастать, но проблемы с поиском подранков у меня исчезли благодаря моей лайке. Уже в первый свой охотничий сезон в поездке на север Свердловской области она продемонстрировала свои способности. Как-то с одним из моих напарников по охоте мы неспешно шагали по старой лесовозной дороге, которая спускалась к небольшой лесной речушке, пересекавшей эту дорогу. Моя собака носилась где-то в лесу. Настроение было прекрасное, т. к. накануне нами было добыто два глухаря из-под собак. Когда мы подошли почти к самой речке, буквально перед нами из высоких зарослей хвоща с шумом взлетел петух, полетев в нашу сторону. Глухарь пролетел настолько близко, что я даже разглядел его небольшой язык в полуоткрытом клюве. Черный, как бусина, глаз глухаря недовольно покосился на нас, блеснув в вечернем закате. Видимо, петух прохаживался в прохладных зарослях хвоща у самой реки, утоляя жажду: прошедший день был не по-сентябрьски жарким. Первым выстрелил мой напарник из своего «Севера». Но птица летела настолько близко, что дробовой снаряд пронесся где-то рядом. Вторым стрелял я. Первый мой выстрел тоже был мимо. Со вторым выстрелом я немного подождал, чтобы глухарь отлетел чуть подальше. Прогремел второй выстрел в угон, и, как мне тогда казалось, глухарь должен был упасть. Но он, расправив крылья, утянул вдоль дороги, скрывшись за поворотом в лесном массиве. «Значит, не наш», – переведя дух, сказал мой товарищ. Постояв ещё некоторое время в обсуждении эпизода, перешли речку и двинулись дальше. Из леса на звук выстрелов прибежала моя лайка, возбужденно крутясь возле нас и пытаясь понять, что за пальба была здесь, а дичи нет. На её молчаливый вопрос я ответил: «Извини, рыжая, хозяин твой – мазила».
Пройдя ещё с пару километров по лесной дороге и никого более не встретив на своем пути, я уговорил своего напарника вернуться обратно по этой же дороге к базовой избушке. Никак из головы не выходила картинка с тянущим вдоль дороги глухарем. Грыз меня червь сомнения, и в подсознании сидела надежда, что все-таки я его зацепил вторым выстрелом. От речки, где мы стреляли по глухарю, и до поворота дороги, где он скрылся, насчитал приблизительно метров 700–800. Своего напарника я попросил идти по дороге, а сам, зайдя в кромку леса метров на тридцать, пошел параллельно. Моя собака убежала вперед. Пройдя ещё метров двести, услышал окрик товарища: «Выходи, она его нашла!» Выскочив на дорогу, увидел, как моя лайчонка за шею тянет из кустов хлопавшего крыльями петуха. «Ай да молодец, рыжая! Нашла!» – похвалил я свою собаку. Так, благодаря собаке трофей не пропал.
Но самый запоминающийся эпизод по добору подранка глухаря произошел, когда моей лайке было три года. Тогда мы охотились в октябре в этом же районе. К тому времени я держал двух карелок: суку и молодого кобеля. У кобеля это был первый полевой сезон, и он впервые очутился в настоящей тайге на Севере. В один из дней мы с собаками шли по огромному вырубу, заросшему невысоким мелкачом. Вдруг впереди услышал взлет большой птицы, а потом лай своей суки. Через некоторое время к ней присоединился молодой кобель. Лай собак доносился со стороны огромной ели, стоящей немного в стороне от кромки леса. Я увидел глухаря, который взгромоздился на самую вершину ели. Сверху он смотрел на лающих собак, поскеркивая на них. От меня до ели расстояние было где-то метров 100–120. Для глухаря, наверное, я был, как на ладони. Подлесок, росший в том месте, был ещё редким и едва скрывал меня. Присев на четвереньки, я начал тихонько подбираться к глухарю под лай собак. По мере моего приближения к дереву, подлесок становился все реже и реже, и впереди вырисовывалась огромная лысина. По моим расчетам, до ели оставалось метров около семидесяти. Силуэт сидящего глухаря четко вырисовывался на фоне неба. Дальше продвигаться было уже рискованно – не за что было спрятаться. Решил рискнуть и стрелять с этого расстояния. В обоих стволах были патроны, снаряженные нулевкой в контейнерах. Как можно точнее прицелившись, нажал на спуск.
После первого выстрела глухарь, расправив крылья, соскользнул с вершины ели и полетел вдоль кромки выруба. Второй раз выстрелил по летящей птице. Мне показалось, что после второго выстрела птица слегка качнулась, но, тут же выровнявшись, полетела дальше. Взглядом я провожал улетевшего глухаря, который растворился на фоне лесного массива. «Промазал» – промелькнуло в голове. Да и не удивительно. Подстрелить с такого расстояния глухаря шансов очень мало. Ну, ничего, успокаивал я себя, зато собаки поработали. И двинулся в том же направлении, куда улетел глухарь. Через некоторое время прибежал молодой кобель проверить меня. Подбодрив собаку, мы двинулись дальше. Прошагав около получаса вдоль кромки выруба, услышал впереди взлаивание своей суки. Пошел на лай и через некоторое время вышел на заросшую дорогу, делившую выруб на части. К своему изумлению, увидел свою рыжую, которая трепала глухаря, при этом зло порыкивала на крутившегося возле кобеля. Вот это да! Но как? Ведь расстояние, на которое улетел глухарь, такое, на мой взгляд, огромное! Как она смогла его найти? На подобную работу способны, наверное, только лайки, обладающие ярко выраженными охотничьими качествами, и в том числе чутьем, под которым понимается комплекс обоняния, слуха и зрения.
Приведенный случай ещё раз подтверждает, насколько эффективна работа лайки по добору подранков, особенно в лесу по боровой дичи.
Андрей Павленко (Екатеринбург).
“Охотничий двор” №11 – 2010.