Таёжный Север после сезона и подготовка к охоте на «дикарей».
Если взять географическую карту России и отыскать там Нижнюю Тунгуску, делящую Средне-сибирское плоскогорье на две равные части, то к Северу от неё обнаружится обширная – две Франции – субарктическая область, которая простирается до самой Таймырской низменности.
Когда-то вся эта местность входила в печально известный Туруханский край. Теперь другое административное деление, но и сейчас это самый малонаселённый материковый район нашей страны. Кроме двух метеостанций и трёх небольших северных посёлков, именуемых в обиходе факториями, постоянного населения там нет. В сельскохозяйственном отношении это охотничьи угодья, относящиеся к оленеводческим совхозам и промхозу, расположенному в посёлке на Нижней Тунгуске.
Это край суровых гор и могучих рек, край северной тайги и лесотундры, край оленеводов, охотников и рыбаков и ещё это Олений край, потому что именно здесь большую часть года выпасается самое крупное в мире стадо «дикаря». Только на короткое северное лето олени уходят в Таймырскую тундру, где обильные пастбища и ветры с океана, отгоняющие гнус, создают им наилучшие условия для воспроизводства потомства.
Когда сидишь в кресле перед телевизором и смотришь передачу «В мире животных», видишь на экране африканскую саванну и бегущих по ней зебр и антилоп, представляешь, как где-то на севере средней Сибири идут, преодолевая бурные реки и горные хребты, стотысячные стада диких оленей. Есть люди, которые видели стадо длиною в двести километров. Они летели в самолёте «Ан-2» и целый час под ними было одно оленье стадо. Понятно, что такие вещи трудно описать, их нужно видеть. Но всё же на вопрос: «Как оно выглядело?», был ответ: «Как река в половодье». Может быть, когда-то в будущем, когда экономика страны научится существовать без использования ресурсов дикой природы, эти места будут объявлены Национальным парком мирового значения. И одуревшие от урбанизации горожане будут платить немалые деньги, чтобы, прилетев сюда, полюбоваться на тысячные оленьи стада или же, забросив обманку под водопад, вытащить несколько хариусов, зажарить их на рожне у костра и, вдыхая запах дыма и слушая рёв водопада, хоть в малой степени ощутить дух «пионеров и первооткрывателей». Тогда, наверное, профессиональные охотники переквалифицируются в гидов и проводников для состоятельных туристов, а на месте заготовительных организаций вырастут шумные отели и рестораны с примерно такой рекламой: «Только у нас национальная эвенкийская кухня – олений язык, сырая печень, мороженый костный мозг, сырая кровь!»
Дай бы бог не дожить до этой тошнотворной экзотики…
Но пока всего этого нет, а есть план по заготовкам. А раз есть план, значит есть работа и люди, которые эту работу делают. Она – эта работа – очень тяжёлая, наверно такая же, как литература, а может быть и тяжелее. Есть возможность рассказать об этой работе и, конечно же, о людях, которые не мыслят для себя никакого другого занятия. Это трудно и очень ответственно, но возможно.
Промысловики.
Каждый год в конце января заканчивается сезон охоты на пушного зверя и помещение промхоза, пустовавшее последние пять месяцев, начинает заполняться вернувшимися из тайги бородатыми мужчинами с тёмными, подмороженными скулами. Они приходят по одному или по двое (так охотятся), пожилые и молодые, трезвые или навеселе, и все несут объёмистые рюкзаки, в которых похрустывает с мороза «мягкое золото».
Каждый из них провёл в тайге не один месяц, часто в одиночестве. Теперь они добрались до посёлка, своих жён и магазина. Они заполняют вестибюль и красный уголок, и там сразу же устанавливается специфический запах чисто мужского общества – людей тяжёлого физического труда – запах табака и вчерашней выпивки. Мужчины смеются и разговаривают очень громко, потому что намолчались досыта и сейчас им хочется шума, света, веселья. Изредка открывается дверь бухгалтерии и женский голос просит говорить потише и, ради бога, не выражаться. Некоторое время после этого мужчины стараются вести себя скромнее, но постепенно их голоса вновь набирают силу, и…снова открывается дверь, и всё повторяется.
Наконец выходит директор или охотовед и уже в ультимативной форме предлагает тем, кто сдал пушнину, покинуть кантору и не болтаться на глазах. Это действует. Мужики толпой валят на улицу и идут в промхозовский гараж, также расположена и кочегарка. Там тепло, у кочегара есть горячий чай и кастрюля, содержимое которой сразу идёт на закуску. Если же закусывать нечего, можно отправить гонца в магазин. Первые день-два начальство будет смотреть на такие сквозь пальцы. Конец очередного пушного сезона должен быть отмечен «по-человечески».
Они будут сидеть долго – до самого вечера, вспоминая прошедший сезон и вновь переживая интересные и загадочные вещи, происходившие с ними или у них на глазах. Только человек, совершенно лишённый фантазии и чувства азарта, может спокойно выслушивать эти откровения. Ведь, как ни говори, это всё же охота – занятие избранных, а не унылые восемь часов, проведённые в скучном учреждении.
Кому-то здорово подфартило и, удачливый счастливчик с напускной сдержанностью пересказывает волнующие подробности. Мужики одобрительно гудят. Каждый невольно представляет себя на месте рассказчика. Другому не повезло, и он вяло бубнит, что это был его самый, самый последний сезон. Жена, конечно, права и с тайгой пора завязывать, что лучше идти на стройку или на заготовку дров в леспромхоз: и деньги те же, и всё время дом с семьёй. К тому же они в 50*С не работают, и зарплата идёт, а на промысле…
Можно, конечно, подойти, похлопать его по плечу и спросить: «Дружище, сколько раз я слышал от тебя эти разговоры? Но вот придёт снова осень, и что тогда?» Не нужно ни о чём его спрашивать, он сам всё понимает. Просто хочется человеку помечтать, что и у него может быть всё, как у людей. Пусть мечтает.
Истина же такова, что если ты вкусил этой отравы – рыбалки и охоты – то для всего остального ты пропал и сменить профессию почти невозможно. Для этого нужны очень веские основания. Среди моих знакомых есть люди, которым здоровье уже не позволяет ходить в тайгу. Ей богу, жалко смотреть на них осенью, когда они провожают глазами каждый улетающий вертолёт.
Но сейчас зима, только что закончилась пушная охота. Мужчины будут отдыхать, читать газеты, смотреть телевизор и ходить на родительские собрания в школу, где их видят два раза в год и куда их теперь отправят жёны, чтобы убедить учителей и остальных родителей в том, что у них есть законные мужья, а у их детей – отцы.
Журнал “Охота и охотничье хозяйство”.